О значении основного обязательства для возникновения неакцессорных форм ипотеки и форм ипотеки с ослабленной акцессорностью

Ипотека

Одним из необходимых условий введения в российское право форм ипотеки с ослабленной акцессорностью и неакцессорных форм является определение значения основного обязательства для каждой из этих форм.

Основное обязательство, его действительность, изменение условий основного обязательства по соглашению сторон в российском праве определяются общими нормами гражданского права, и недействительность основного обязательства или, например, несовпадение условий основного обязательства, указанных в договоре ипотеки или договоре, из которого возникло основное обязательство, по общим нормам должны влечь недействительность ипотеки.

Признание недействительным договора, из которого возникло основное обязательство, или договора об уступке прав по основному обязательству влечет:

  • в первом случае, прекращение ипотечного обязательства,
  • во втором – делает недействительным переход прав к другому лицу.

В этом случае налицо коллизия между установленным законом значением записей в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество. При сохранении полностью акцессорного характера ипотечного требования недействительность основного обязательства должна приводить к недействительности ипотечного обязательства и влечь за собой недействительность записей в ЕГРП, которые вносились на основании договора ипотеки.

Эта проблема актуальна при возникновении ипотеки, как в силу закона, так и в силу договора. Нерешенность этой проблемы в доктрине и законодательстве не позволяет ответить на целый ряд существенных для правоотношений по ипотечному кредитованию вопросов.

Публичная достоверность записей об ипотеке, по сути, не имеет значения для правоотношений по ипотечному кредитованию, поскольку основное обязательство заключается, изменяется и прекращается практически вне системы государственной регистрации прав на недвижимое имущество, хотя при полностью акцессорном характере ипотеки наличие последней непосредственно зависит от действительности основного требования и его условий. Это свидетельствует об отсутствии системного подхода в регулировании правоотношений по ипотечному кредитованию, то есть об отсутствии комплексной оценки взаимного влияния основного и акцессорного обязательства, об их влиянии на функционирование системы ипотечного кредитования в целом, что является необходимым условием для развития ипотечного кредитования.

Вместе с тем эта проблема также связана с определением материально-правовых оснований возникновения/перехода ипотеки.

Историческая справка

Как показывает исторический опыт создания форм ипотеки с ослабленной акцессорностью и форм неакцессорной ипотеки, для того, чтобы ипотечное правоотношение перестало быть акцессорным, то есть утратило зависимость возникновения, изменения, прекращения и действительности от возникновения, изменения, прекращения и действительности основного обязательства, необходимо, чтобы само денежное обязательство было абстрактным.

Достижением германской вотчинной системы явился предложенный способ легитимации права ипотеки как самостоятельного, не зависящего от основного обязательства права.

Формы ипотеки с ослабленной акцессорностью и формы неакцессорной ипотеки в настоящее время рассматриваются в рамках европейского сообщества как актуальные механизмы ипотечного кредитования. Современные исследования подтверждают сохранение норм о поземельном долге в действующем Германском гражданском уложении (1191 – 1198), а также норм об абстрактных формах залога в некоторых других правовых системах, в частности в гражданском законодательстве Швейцарии, Австрии.

Идея неакцессорного обременения вещных прав получила широкое обсуждение в рамках Европейского сообщества. Например, ряд современных германских авторов предлагает изменения законодательства и введение (на базе поземельного долга) специального обеспечительного права (Securityright).

Европейский взгляд

Проблема акцессорности ипотечного обязательства решается в странах континентальной Европы по-разному. В современных работах, в том числе германских цивилистов, вопросу об акцессорности ипотеки уделяется пристальное внимание, исследуются законодательства разных стран.

Оборотные формы ипотеки известны только в Германии. Как отмечают OttoSoergel, OtmarStoecker, в Европе сформировано два полюса “от полной акцессорности” до “неакцессорности”, которые представлены, с одной стороны, Францией с ее полностью акцессорной ипотекой и, с другой стороны, Германией – неакцессорным Grundschuld. Правовые системы с полностью акцессорной ипотекой включают Бельгию, Италию, Люксембург, Польшу и Испанию. Правовые системы с неакцессорными обременениями собственности включают Венгрию, Эстонию и Швейцарию.

В Рекомендациях, содержащихся в Докладе комиссии по ипотечному кредитованию “Интеграция европейского рынка ипотечного кредитования”, выработан ряд рекомендаций, касающихся акцессорности ипотеки в национальных законодательствах. Отмечается, в частности, что в большинстве правовых систем в Европе установлена строгая зависимость между основным долгом и обеспечением. Любые изменения в одном оказывают существенное влияние на другое.

Такая строгая связь между заемным соглашением и соглашением об обеспечении (то есть строгая акцессорность) не облегчает изменения в обоих обязательствах. Результат отсутствия гибкости приводит к ограничению экономической свободы для частного потребителя и является препятствием для кредиторов.

В связи с этим была выработана Рекомендация N 36, в которой указывается на необходимость создать более гибкую связь между обеспеченным долгом и обеспечением. В странах, где существуют требования о строгой акцессорности между долгом и обеспечением, необходимо заменить условиями соглашения об обеспечении, частным образом устанавливаемом между кредитором и собственником обремененной ипотекой собственности. Юридическая связь между займом и обеспечением может быть осуществлена таким образом, чтобы позволить приспособить это к потребностям сторон.

Абстрактность залога

Дискуссии о правовой природе неакцессорных форм ипотеки, получивших наиболее законченное воплощение в поземельном долге, не сходят с “научной сцены” уже более века. Основной вопрос заключается в определении материально-правовых оснований возникновения залога в данном случае.

Именно абстрактность правоотношения, лежащего в основе поземельного долга, заставляла ряд цивилистов рассматривать “абстрактную” форму залога, хотя справедливость отнесения этой формы к разновидности залога подвергалась сомнению еще российскими цивилистами в конце XIX века, например Г.Ф. Шершеневичем.

Однако правильно ли говорить об абстрактности залога? Выше мы рассмотрели вопрос о том, что каузальность залога сохраняется в любом случае по причине сохранения его связи с юридическим фактом, относящимся к основному обязательству. Другое дело, что это не отменяет возможности обеспечения залогом абстрактного денежного обязательства.

Как видно из оценок многих цивилистов, дававшихся ими природе поземельного долга, он так или иначе содержит указание на какое-то обязательство, действительность существования которого никоим образом не проверяется, которое признается существующим. В этом случае удовлетворение кредитора исчерпывается суммой, вырученной от продажи заложенного имущества, право на личный иск не существует именно в силу абстрактности денежного обязательства, выраженного в поземельном долге.

Представляется, что именно то обстоятельство, что несмотря на абстрактность денежного обязательства для удовлетворения требований ипотечного кредитора за счет заложенного недвижимого имущества, в отношении которого установлен поземельный долг, тем не менее необходимо наступление юридического факта уплаты/неуплаты этого долга, дало В.М. Хвостову при ответе на вопрос, что погашается уплатой, для удовлетворения какого юридического признания продается залог, сделать совершенно справедливо следующий вывод о необходимости наличия денежного обязательства, которое обеспечивается поземельным долгом.

В.М. Хвостов считал: “Очевидно, в самом залоге скрывается какое-то обязательственное право, во исполнение которого делается уплата, производится продажа залога. Это обязательственное требование и служит юридическим титулом, causa для уплаты (т.е. для предоставления “solvendicausa”).

Изложенное также подтверждает ранее сделанный вывод о сохранении каузальности залогового правоотношения даже при абстрактности основного обязательства в смысле сохранения юридической связи с юридическим фактом, являющимся основанием для осуществления залогового права. Для этого применяется фикция, заключающаяся в признании наличия этого основного обязательства существующим, для чего наличие основного обязательства признается.

Вместе с тем абстрактность денежного обязательства в неакцессорных формах ипотеки, таким образом, исключает его из фактического состава для возникновения ипотечного правоотношения, а основанием возникновения самого основного обязательства является, по сути, формальная запись о праве ипотеки, то есть используется юридическая фикция признания основного обязательства существующим и действительным, пока существует ипотечное правоотношение. То есть основное абстрактное обязательство, изменение или переход прав по нему в неакцессорных формах ипотеки не является материально-правовым основанием возникновения/изменения/перехода ипотеки.

Поскольку поземельный долг подлежит отражению в поземельных книгах и запись о нем является правопорождающим фактом, то, очевидно, вследствие этого признание абстрактности денежного обязательства осуществлялось не через институт ценных бумаг и не в силу простого обладания самим документом (при соблюдении правил его передачи), а с помощью записи в поземельной книге.

Действительно, Grundschuld называли вещным векселем, однако, в отличие от ценных бумаг, способом легитимации обладателя права ипотеки, выраженного документом – поземельным долгом, являлась не формальность самого документа, а запись о нем и содержащемся в нем правоотношении в поземельной книге. Эти положения сохранились в Германском гражданском уложении и в настоящее время. Таким образом, абстрактность основного долга, обеспеченного ипотекой, определяется, очевидно, для поземельного долга не только формальностью документа, но и наличием записи о долге и обеспеченном им требовании в поземельной книге.

Ослабление акцессорности заключается в ограничении возражений, связанных с личным требованием, только записями в поземельной книге и определении действительности основного требования по действительности акцессорного ипотечного требования. Введение в российское право положений, которые придавали бы личному обязательству, внесенному в единую систему государственной регистрации прав, свойство достоверности, связано не столько с проблемой оборотоспособности ипотечных кредитов, сколько в принципе с проблемой защиты прав первоначального залогового кредитора, который оказывается незащищенным в ситуации, например, изменений основного обязательства.

Игнат Апарышев | 2 декабря 2013 года

Оцените статью
DAMONEY